Артур Уразманов: «Безумные люди продолжают открывать аптеки»

По данным IMS Health, Республика Татарстан стабильно входит в первую десятку субъектов РФ по объему фармрынка, при этом регион показывает высокие темпы развития среди субъектов Федерации с относительно высоким уровнем доходов населения. О тенденциях в сфере лекарственного обращения в регионе корреспонденту «ФВ» Ирине Волгиной рассказывает генеральный директор аптечной сети «Аптеки 36,6» (Республика Татарстан, г. Казань) Артур УРАЗМАНОВ.

— С конца 90-х в секторе фармрозницы РТ постоянно происходят количественные и качественные перемены. Какие из них, на ваш взгляд, наиболее заметны и значимы?

— В конце 90—начале 2000-х в регионе впервые появились сети «Натур Продукт», «Саламат», «Политех», «Фарм Сервис», «Аптека 36,6», «Сакура», «Ривьера», а также «Казанские аптеки». В 2005 г. в республику впервые пришла федеральная сеть «36,6». Позже активную экспансию продолжили и другие компании — «О3», «Фармаимпекс», «Доктор Столетов», самарские «Вита» и «Имплозия», питерский «Фармакор». Три-четыре года спустя на местном фармрынке появилась нижегородская «Ладушка». В условиях высочайшей конкуренции далеко не все из них смогли выжить. Так, за последние пять-семь лет с местного фармрынка ушли сети «Фармакор», «Доктор Столетов», «Ладушка», федеральная «36,6». Существенно сократила количество объектов самарская «Вита». Вместе с тем, им на смену пришли другие игроки — «Опека», «Фармленд», «Ригла», ранее представленная аптеками «О3».

— Можно ли сказать, что сегодня сектор республиканской фармрозницы находится в состоянии динамического равновесия?

— Равновесия нет, ведь сети продолжают активную конкурентную борьбу.

— По сравнению с другими регионами Поволжья средняя заработная плата в РТ считается одной из самых высоких. Как вы оцениваете платежеспособность населения республики?

— Возможно, я вас разочарую, но среднестатистический житель Татарстана имеет невысокую платежеспособность. Дело в том, что при расчете среднедушевых доходов учитываются все отрасли, в том числе и стратегически значимые. К примеру, в секторе «нефтянки» и нефтехимии работают крупные предприятия. Если из общего расчета исключить зарплату одного лишь административно-управленческого персонала этих предприятий, то средняя зарплата по республике будет сравнительно невысокой. В соседней Самарской области крупных заводов практически не осталось, при этом средний чек в аптеках там выше. Именно поэтому на фоне невысокой платежеспособности населения фармритейл и уходит с местного фармрынка.

— Как изменился средний чек в республике за последние годы?

— Средний чек растет, однако происходит это на фоне падения торговой надбавки. В условиях высококонкурентного фармрынка многие аптечные сети переводят ряд своих объектов в социальный сегмент. Поэтому работает аксиома бизнеса: чем ниже цены, тем выше средний чек. В аптеках, которые удерживают среднерыночную торговую надбавку, средний чек растет пропорционально инфляционным процессам.

— Меняются ли покупательские предпочтения?

— Однозначно меняются, ведь население стало более ценоориентированным. Демпинг неизбежно приводит к тому, что все аптеки вынуждены снижать цены. С одной стороны, жесткая конкуренция заставляет аптеки включать механизмы самосохранения. Однако возвращать людей к прежней торговой надбавке будет невозможно. Опыт показывает, что ценовые войны длятся до тех пор, пока кто-то из конкурентов не устанет. Кстати, в республике есть примеры закрытия аптек, помещения которых находятся в собственности.

— К каким негативным последствиям приводит сокращение торговой надбавки в рознице?

— В прежние годы торговая надбавка формировалась с учетом оказания качественной фармацевтической услуги. Сейчас, для того чтобы снизить потери, аптекам приходится держать более узкий ассортимент, меньше вкладывать средств в обучение персонала, а также в развитие компании.

— Что происходит с арендной платой?

— Она продолжает расти. Не оценивая ситуацию в сфере фармрозницы, безумные люди продолжают открывать аптеки, в том числе и единичные. Видя, что спрос на объекты недвижимости растет, арендодатели повышают ставки. Возникает замкнутый круг. В торговых центрах запредельные цены на квадратные метры подогреваются высокой конкуренцией.

— Остались ли в республике свободные места под открытие новых точек?

— Свободные площади есть всегда, однако вопрос в том, насколько эффективно то или иное место. Следуя принципу шаговой доступности, сегодня люди открывают точки даже во дворах жилых домов. В последнее время некоторые вновь приходящие на рынок игроки приобретают в собственность помещения за огромные деньги. Даже если их аптеки будут приносить неплохой доход, вложенные инвестиции вряд ли окупятся в течение десяти ближайших лет.

— Как вы относитесь к инициативам ограничения количества аптек и введения нормативов, регламентирующих минимальное расстояние между фармточками?

— Думаю, что антимонопольщики все эти идеи благополучно похоронят. Лично я поддерживаю эти инициативы, однако здесь есть свои подводные камни. Допустим, какая-то аптека «застолбит» за собой место, а ее ассортимент будет ограниченным. Кто будет следить за доступностью, эффективностью и качеством обслуживания населения? Однозначно, что в этом случае потребуется разработка четких критериев оказания фармпомощи.

— Бытует мнение, что аптеками должны называться лишь те объекты, которые помимо розничной реализации осуществляют и социальные функции — участвуют в лекарственном обеспечении льготников, работают с контролируемыми группами ЛП и т.п. Вы поддерживаете такую идею?

— Такие предложения я считаю чистой демагогией. Частники готовы работать в системе льготного лекарственного обеспечения, однако нас в эту систему не допускают. Льгота — это хороший куш, ведь государственные аптеки получили сформированный десятилетиями покупательский поток, и их основная задача сводится к минимуму — получить медикаменты и отпустить их льготникам.

Что касается работы с препаратами различных учетных групп и производственной деятельности аптек, то это трудоемкое, качествоемкое и опасное дело, поскольку в 95% случаев оно убыточно. Поэтому инициативу можно легко перефразировать: хочешь называться аптекой — неси убытки. Для того чтобы поддержать такие социальные виды деятельности, государству необходимо внедрить компенсационно-возмещающий механизм и возмещать убытки тем аптекам, которые берут на себя эти функции.

— Сегодня в каждом регионе ПФО есть свои фармфакультеты и фармколледжи. Помогло ли это в решении кадровых проблем?

— К сожалению, нет. Кадровый вопрос остается одним из самых сложных. Что касается высокопрофессиональных кадров, то их по окончании фармфакультетов нет в принципе. Только подготовишь специалиста, обучишь его всем тонкостям аптечного дела — он тут же становится медпредставителем. Через 15—20 лет, по завершении профессионального жизненного цикла, этих людей ждет большое разочарование. Как правило, они переходят на работу в более мелкие компании, а затем торгуют БАД.

— Как вы относитесь к инициативе запрета очно-заочной формы обучения по специальности «Фармация»?

— Категорически против. Нужно сохранить такую форму обучения. Кроме того, необходимо пересмотреть содержательную часть Федерального государственного образовательного стандарта. В частности, в учебных программах нужно сделать акцент на изучении маркетинга, менеджмента, мерчандайзинга, рекламы, психологии общения.

— Как вы видите перспективы развития республиканского и в целом российского фармрынка?

— Сценарий развития фармрынка зависит от разных факторов. Прежде всего от того, разрешат ли продажу медикаментов ОТС-группы в продуктовых сетях или нет; когда дистрибьюторы окончательно превратятся в логистических операторов, и насколько долго фармрынок будет находиться в состоянии ценового демпинга. Ценовые войны вычищают фармрынок от случайных игроков, однако остальные участники фармрынка при этом несут убытки. В любом случае в условиях конкуренции выживут сильнейшие.

— Недавно возглавляемая вами аптечная сеть стала членом РААС. В чем вы видите преимущества такого партнерства?

— В состав РААС наша сеть вошла в мае 2014 г. Принимая решение, мы учли много важных факторов. Во-первых, РААС представляет и защищает интересы розничного сектора фармрынка и, во-вторых, работает весьма эффективно и результативно. В числе основных достижений РААС можно назвать обеспечение аптечных организаций ЕНВД на 2009—2010 гг., лоббирование вопроса о запрете реализации лекарственных препаратов через торговые сети продуктового ритейла, а также сохранение «лечебной» косметики и медицинских изделий в ассортименте аптек.

— Как вы оцениваете роль РААС в законотворческой деятельности?

— Важно, что организация является полноправным участником различных координационных и экспертных советов, отстаивает позицию аптечных сетей в законодательных структурах. РААС создавалась с целью введения механизма саморегулирования. В 2010 г. Ассоциация принимает решение и начинает подготовку по переходу к статусу СРО. Отрадно, что решение о необходимости создания СРО было принято на съезде фармацевтических работников в 2014 г. Я убежден, что участникам розничного сектора фармрынка необходимо консолидировать свои усилия. В противном случае мы можем превратиться в разрозненные аптеки, к которым никто не будет прислушиваться.